Миновав белую, с зеленым куполом, в виде луковицы, мечеть, окруженную
молчаливой толпой темных кипарисов, мальчик спустился по тесному кривому переулку на большую дорогу.
Потом большой, черной,
молчаливой толпою шли среди леса по плохо укатанной, мокрой и мягкой весенней дороге. Из леса, от снега перло свежим, крепким воздухом; нога скользила, иногда проваливалась в снег, и руки невольно хватались за товарища; и, громко дыша, трудно, по цельному снегу двигались по бокам конвойные. Чей-то голос сердито сказал...
Он, казалось, был не в силах отвести свои горящие глаза от черной, неподвижной, страшно
молчаливой толпы. Его побелевшие губы шептали, дрожа и дергаясь, какие-то непонятные слова.
Неточные совпадения
Зрители, в
толпе которых стоял Самгин, раньше
молчаливые, теперь тоже начали ворчать.
Харитину начало охватывать
молчаливое бешенство и к этому жалкому арестанту, который смел называть себя ее мужем, и к этому бессовестному любопытству чужой
толпы, и к судьям, и к присяжным.
И перед незрячими глазами встало синее небо и яркое солнце, и прозрачная река с холмиком, на котором он пережил так много и так часто плакал еще ребенком… И потом и мельница, и звездные ночи, в которые он так мучился, и
молчаливая, грустная луна… И пыльный шлях, и линия шоссе, и обозы с сверкающими шинами колес, и пестрая
толпа, среди которой он сам пел песню слепых…
— Ба! — произнесла она, медленно вставая, и, притворно зевнув, обвела бессильно высокомерным взглядом
толпу лиц, взиравших на сцену с
молчаливой тревогой.
Глядя на эту работу, можно было подумать, что это молится
толпа идолопоклонников, в отчаянии и экстазе вздымая руки к своему
молчаливому богу и преклоняясь пред ним.
Федор рвался и бился, как бешеный зверь, но
толпа, без вражды и гнева, но с
молчаливым испугом настойчиво боролась с одним человеком.
А тот в оркестре, что играл на трубе, уже носил, видимо, в себе, в своем мозгу, в своих ушах, эту огромную
молчаливую тень. Отрывистый и ломаный звук метался, и прыгал, и бежал куда-то в сторону от других — одинокий, дрожащий от ужаса, безумный. И остальные звуки точно оглядывались на него; так неловко, спотыкаясь, падая и поднимаясь, бежали они разорванной
толпою, слишком громкие, слишком веселые, слишком близкие к черным ущельям, где еще умирали, быть может, забытые и потерянные среди камней люди.
Вот поднялась над
толпою голова лошади с красными безумными глазами и широко оскаленным ртом, только намекающим на какой-то страшный и необыкновенный крик, поднялась, упала, и в этом месте на минуту сгущается народ, приостанавливается, слышны хриплые, глухие голоса, короткий выстрел, и потом снова
молчаливое, бесконечное движение.
В
толпе движение. Некоторые потаенно уходят, не обмениваясь ни словом с остающимися, и уже свободнее становится в потемневшей церкви. Только около черного гроба безмолвно толкутся люди, крестятся, наклоняются к чему-то страшному, отвратительному и с страдальческими лицами отходят в сторону. Прощается с покойником вдова. Она уже верит, что он мертв, и запах слышит, — но замкнуты для слез ее глаза, и нет голоса в ее гортани. И дети смотрят на нее — три пары
молчаливых глаз.